Рассказ
- Но там же болото, - сказал один мужчина другому.
Они сидели в просторном кабинете, едва слышно шуршал кондиционер, а молоденькая секретарша только что подала обоим боржоми из холодильника. Несмотря на начало мая, на улице уже было жарко, но беседующие были в костюмах и при галстуках. У одного был галстук горошком, а у другого – в полоску.
- Болото – это тоже земля, - возразил тот, у которого галстук был горошком. – А цену земли в городе ты сам знаешь... Так что давай, действуй.
- С жителями эксцессы могут быть, - сомневаясь, заметил второй, с галстуком в полоску. – Там, кажется, пруд намечался...
- Зачем жителям пруд, когда река под боком? Комаров разводить? Да, кстати, можешь сказать, что вода в этом болоте заражена малярийными комарами... Ступай, Василий Дмитриевич, ступай, дорогой, время не ждёт, как сказал незабвенный Джек Лондон, а деньги тем более ждать не будут.
- Зачем ты её убил?
- Я её не трогал. Честное слово... Сама посмотри – это из духовки, у неё в голове дырочки. Из рогатки так не бывает.
Темноволосая девочка лет двенадцати присела на корточки и пальчиком осторожно потрогала лягушку. Но та была мертва. Она лежала на краю небольшого озерка, оставшегося ещё со времен, когда здесь была деревня, лежала совсем уже закостеневшая, вверх белым брюшком.
- Да, это не ты... – согласилась девочка и вздохнула глубоко и прерывисто.
- Конечно не я! Я же тебе говорил...
- Всё равно, - сжала она губы, - ты же видел...
- Ну и что? Попробуй, скажи... Это же Витька Жердь... из одиннадцатого...
- Всё равно, - упрямо повторила девочка.
Она встала, и теперь они стояли рядом, одинакового роста, ещё голенастые и нескладные, как молодые лосята. Под ситцевым платьем девочки едва наметились небольшие бугорки, но держалась она с достоинством. Мальчик, виновато моргая, смотрел на неё, а она не отводила взгляда от трупика лягушки, и в её тёмных глазах было беспомощное недоумение.
- Здесь, наверно, ещё есть, - сказал он и, подумав, добавил: - Только Витька всё равно перестреляет...
- Не перестреляет! – оборвала его девочка.
Её красивый подбородок даже дрогнул от негодования.
- Не перестреляет! Я...я его отцу скажу.
- Бестолку, - пожал плечами мальчик.
- И ничего не бестолку! Не бестолку!
- Ты же его предка не знаешь... Они... В общем, они одинаковые.
- Как одинаковые?
- Так. Его отец котёнка утопил... Я сам видел...
Они стояли у болотца напротив современного двенадцатиэтажного здания, а вокруг рычал и бесновался огромный бетонированный город. По набережной неслись сотни автомобилей, гудели поезда на метромосту, а по реке, закованной в гранит, пыхтя, полз буксир с баржами.
Уже семь лет минуло с той поры, когда здесь плескалось самое настоящее болото. За это время всё вокруг застроили, покрыли асфальтом, а одно озерко сохранили с намерением сделать из него небольшой прудик. Но пруд так и не сделали, зато понатыкали вокруг многоэтажных зданий, и чудом сохранившееся, неухоженное озерко оказалось посреди них. Однако как только наступали теплые весенние дни, к озерку приходили лягушки и обустраивались в нём. Это была их родина, и они никак не хотели забыть о ней. Город выталкивал их, отторгал, захватывая всё большие и большие пространства живой земли, подменяя её суррогатом жизни, но лягушки упрямо возвращались в свою колыбельку. Первый год они десятками гибли под колёсами автомобилей, и с каждым годом их становилось всё меньше и меньше, а вот этой весной пришли последние.
- Вчера их три было, - сказала девочка и посмотрела почему-то не на озерко, а вверх, на весеннее небо с реденькими, кудлатыми облачками.
Ветер гнал и гнал их, словно отары барашков.
- Давай сосчитаем, - предложил мальчик.
Ему не хотелось, чтобы ей было больно.
И они стали вглядываться в отстоявшуюся воду. На дне валялся разный строительный мусор, железки, кирпичи, а между ними плавали циклопы и рыжеватая молодь дафний, и несколько жуков – плавунцов резво танцевали от берега к берегу.
Мальчик по кирпичам забрался подальше и стоял на старом ведре, а она несколько раз обошла вокруг. Но лягушек нигде не было.
- Ты точно помнишь, что их три было? – спросил мальчик.
Он носком ботинка перевернул валявшийся в воде ржавый чайник, и из-под него вдруг всплыла лягушка. Всё её тельце покрывали оспинки пулевых отверстий. Мальчик, торопясь, попытался прикрыть лягушку тем же чайником, но девочка уже заметила. Она подошла к самой воде и долго смотрела на убитое животное. Глаза её открывались всё шире и шире, и он подумал, что сейчас она заплачет, но девочка не заплакала, только во взгляде её была боль. И мальчику так захотелось успокоить её.
- Ты очень не расстраивайся, - сказал он. – Подумаешь, лягушки... У нас на даче в пруду их хоть миллион!
Девочка подняла голову, и ему почему-то сделалось неловко.
- Да брось ты, - сказал он. – Ну хочешь, я тебе их хоть тысячу привезу?..
- Не понимаешь? – спросила она удивлённо. – И ты не понимаешь?
- Подумаешь... – обиделся он.
Мальчик понимал всё, но ему не хотелось, чтобы ей было больно, так не хотелось...
- Ну хочешь, третью поищем? – предложил он.
- Нет, - резко ответила она, - не хочу...
И вдруг повернулась и побежала. Весенний ветер дул ей навстречу, подхватывал короткую юбочку, а сзади головы тёмным облаком развевались космы волос. «Красивая...», - подумал он, и ему сделалось щекотно в груди, словно по его сердцу провели беличьим хвостиком.
Одному стало скучно. Но он всё-таки нашёл третью лягушку. Её не застрелили, а расплющили чем-то тяжёлым, и она сделалась плоской, как лист подорожника.
- Гады... – сказал мальчик вслух, и его челюсти сами собой стиснулись.
И тут он увидел Витьку с духовкой. Длинный, действительно похожий на жердь, он остановился на противоположном краю озерка и стал смотреть в воду.
- Зря ищешь, - крикнул ему мальчик.
- А тебе чего? – откликнулся Витька.
- Гад ты - вот чего! – решительно сказал мальчик.
- Чего, чего? – удивлённо посмотрел на него Витька.
- Они тебе что, помешали?
- А тебе какое дело? Хочешь, и тебя как лягушку?
Витька направил ружьё на мальчика, и лазерный зайчик заплясал на его рубашке.
- Ну, стреляй! – подставил грудь мальчик.
У озерка остановился какой-то мужчина в темном костюме и галстуком полоской.
- Эй, шпантрест, вы это чего затеяли?
Он стал огибать озерко, направляясь к Витьке, но тот сорвался с места и нырнул в свой подъезд.
- А ты чего подставляешься? – спросил мужчина.
- А у него духовка...
- Ну и что? В глаз попадёт и...
Он покачал головой и зачем-то пошёл вокруг озерка. Прошёл, остановился, закурил и направился в ту же сторону, откуда только что пришёл. «Странный какой-то...» - подумал мальчик.
- Что-то у нас сегодня тихо, - заметил папа, когда вечером они пили чай на кухне
- Устал, бедняжка, - пожалела мама, ласково поглядывая на сына.
- Да я не о нём, - сказал папа. – Вчера в реке, слышно было, лягушки квакали. А сегодня тихо... Наверно, погода устоится.
- Наоборот, они, говорят, к перемене кричат, - возразила мама.
- Это не в реке, - сказал мальчик и пошёл в свою комнату.
- Ты куда? – крикнула ему мама. – А бутерброд?
- Не хочу.
- Песочное пирожное есть...
- Сказал же – не хочу.
- Оставь его, - сказал папа, - нынче они все закормленные.
- Тебе бы всё оставь и оставь, - обиделась мама, - а он как скелет ходит...
- Не хватало ему в двенадцать лет ещё животик отрастить, - усмехнулся папа.
Мальчик открыл в своей комнате окно и долго вглядывался в черноту, пересыпанную разноцветными огнями окон зданий, уличных фонарей, реклам, фарами автомобилей. На улице было тихо. Правда, громыхал метромост от проезжающих по нему поездов, и шумели автомобили на набережной, и самоходная баржа на реке вздыхала глубоко и доверительно: дум-дум, дум-дум... Но для него, родившегося здесь, в этом огромном городе, это было тихо, очень тихо, нехорошо тихо...
- Ты не заболел? – спросила мама, заглянув к нему.
- Что вы ко мне привязались?
Ему и без вопросов было тошно.
Но мама всё же потрогала губами его лоб и только после этого ушла к себе. А он всё сидел и сидел у окна и ждал. Он ещё надеялся, что какая-нибудь заблудшая лягушка возьмёт вдруг и откликнется. Но всё было тихо. Тогда он позвонил ей. Трубку взяла её мама.
- А, это ты, - сказала она, - а ей нездоровится, уснула только. Завтра увидитесь.
- Ладно, - согласился он.
Снова посидел у окна, подождал, а потом решительно встал и постучал к родителям.
- Па, - сказал он, - а помнишь, мы договаривались на рыбалку, на пруд? Ну за карасями?
- Ну помню, - сказал отец.
Он уже ложился спать, и мама тоже, и они оба выжидающе смотрели на него.
- Извини, - сказал мальчик, - я вот только думал, если поехать с последней электричкой на ночь, то утром уже можно будет рыбачить...
- А что, – заинтересовался отец, - стоит подумать. Если поехать на часовой, то...
- Господи, - сказала мама, - сегодня только вторник, а вы уже с ума сходите...
Утром мальчик почувствовал, как с него сдёргивают одеяло, проснулся и сел на постели.
- В школу проспишь, - зевая, сказал отец и спросил шёпотом: - Ты где ночью шастал?
- Откуда в прихожей грязь? – вошла в комнату мама.
Её губы были сурово сжаты.
- Какая грязь? – потягиваясь, спросил мальчик.
Он ещё плохо соображал спросонок.
- И ты ещё спрашиваешь? – возмутилась мама. – У тебя все ботинки в глине, и брюки тоже... Это что? Это что такое?
Она сорвала со стула его брюки, повернула грязными штанинами и поднесла к самому лицу сына.
- Это что? Что это? Что это, я спрашиваю?
- Не знаю... – растерянно сказал мальчик.
И тут же пожалел, что соврал, но поправиться времени уже не было – гроза началась.
- И ты ещё смеешь говорить - не знаю?! Ты ещё смеешь?! Лгать матери? В двенадцать лет? Негодяй! Господи...
-И мама вдруг заплакала.
- Ради бога, - сказал отец, - ну давайте же спокойно. Ничего страшного не случилось...
- Ничего страшного?! – снова взорвалась мама. – По – твоему, если двенадцатилетний ребёнок где-то ходит по ночам, то ничего страшного? А что будет в семнадцать?
- Да подожди же ты! – оборвал её отец. – Вот...
И он протянул маме билет, выпавший из кармана брюк мальчика.
- Что это?
- Насколько я понимаю, билет на электричку, туда и обратно, - пояснил папа и повернулся к сыну: - Ну а теперь выкладывай.
- Я... я на дачу ездил, - сказал мальчик.
- Ночью? – ужаснулась мама. – Один! Зачем?!..
Казалось, что она снова заплачет.
Но мальчику очень повезло в жизни – ему достались умные родители. Он рассказал всё, не упомянув, однако, о девочке, и мама погладила его по голове и сказала:
- Горе ты моё луковое...
А папа добавил, почему-то покашливая:
- Ну, ну... Из школы придёшь – выспишься.
В школе место рядом с ним, на котором сидела она, оказалось пустым. Мальчик заглянул в соседнее отделенье парты и вынул оттуда обёртку от шоколадки «Алёнка» и бумажного голубя. Алёнку они съели ещё на прошлой неделе, а голубя делали вчера. Он вспомнил об этом, и ему сделалось совсем скучно. Весь день на уроках он смотрел в окно, а на переменах стоял в сторонке и даже не пытался прищемить кому-нибудь кончик носа, чтобы сделать модную «сливку».
После уроков он долго стоял у озерка и нашёл таки одну из трёх лягушек. Кажется, она чувствовала себя совсем неплохо. И мальчик всё смотрел на её окно - может, откроется и она выглянет. Но окно не открывалось, и гулять она тоже не выходила. Тогда он пошёл домой и позвонил.
- А зря ты заболела, - сказал он, – лягушки-то есть. Я сам видел. Только что...
- Ещё пришли? – с тревогой спросила она. – А Витька?
- Не бойся, - сказал он, - я своему предку рассказал, а он у меня - ого! Шварценеггер!.. Ты здорово болеешь?
- Да так, не очень...
- Тогда выходи...
Ему очень хотелось, чтобы девочка увидела лягушек, и он запомнил, где одна из них спряталась... И пусть девочка улыбнётся... Она так хорошо улыбается!..
Она вскоре вышла. Они подошли к озерку, и он палочкой пошевелил между камней, где пряталась лягушка. Та выплыла и, оттолкнувшись задними лапками, нырнула под ржавое ведро, на котором он стоял вчера.
- Видела? Вот она! Я же говорил! – радостно сказал он.
Девочка проводила взглядом лягушку, потом посмотрела на него и как-то странно улыбнулась, а в её тёмных глазах зажглись непонятные огоньки.
- Да... – тихо согласилась она.
- Я же говорил! – повторил он.
Она опять посмотрела на него, подошла и неожиданно поцеловала в щёку. И тут же побежала к своему парадному.
- Спасибо! – крикнула, остановившись перед дверью.
- За что? – спросил он.
- За лягушек! Это же другие лягушки...
И помахала ему рукой. А он стоял и глядел на неё, и снова в его груди было щекотно.
Утром следующего дня, когда мальчик был в школе, а родители на работе, к озерку приехали самосвалы с землёй и засыпали его вместе со всеми обитателями. А к вечеру вокруг этого места уже поставили забор с объявлением на нём, что здесь будет построено многоэтажное здание.
